Сталинские чистки: мы слишком мало расстреливаем
Смерть и террор. 80 лет назад был застрелен секретарь Ленинградского обкома Сергей Киров. После убийства советский диктатор Иосиф Сталин начал беспощадную кампанию массовых убийств
Леонид Николаев не мог поверить своему счастью. Его пропустили на проходной на входе в Смольный. При этом охранник поступил бы совершенно правильно, если бы обыскал молодого человека с кротким взглядом. Николаев пронес в здание револьвер.
1 декабря 1934 года, около 16 часов, он медленно поднялся по лестнице на третий этаж. Смольный, бывший институт благородных девиц, был в Советском Союзе особым местом. В стенах этого здания Ленин в 1917 году планировал Октябрьскую революцию. С того момента здесь находился региональное отделение Коммунистической партии.
Поднявшись на третий этаж, Николаев ждал. Его терпение должно было быть вознаграждено. Около половины пятого мимо него прошел мужчина — небольшого роста, но с большой головой и энергичным выражением лица. Николаев пошел вслед за ним, достал оружие и выстрелил ему в затылок. Жертвой был Сергей Миронович Киров, секретарь Ленинградского обкома.
Через несколько секунд из прилегающих кабинетов выбежали сотрудники. Охрана уже задержала убийцу. «Киров, Мироныч», — кричал товарищ, пытаясь понять, жив ли он. Его положили на стол. Прибывшие врачи пытались оказать помощь, но напрасно.
«Мы должны помочь»
«Все лицом к стене! Руки по швам!», — раздавался громкий голос в коридорах Смольного. Глава НКВД Генрих Ягода с револьвером в руках сопровождал Иосифа Сталина. Советский диктатор приехал из Кремля на место преступления, чтобы выяснить обстоятельства произошедшего. Из-за совершенного убийства Сталин был крайне напряжен. Сразу после того как он вышел из поезда в Ленинграде, он ударил в лицо высокопоставленного сотрудника НКВД.
Хуже было Леониду Николаеву. «Если он не говорит, мы должны ему помочь», — потребовал Сталин. Он хотел услышать имена заказчиков убийства Кирова. Рассказы о том, что он одиночка, и убил Кирова из-за того, что тот уволил его из Института истории партии, Сталин игнорировал. «Мне давно понятно, что в Ленинграде бесчинствует хорошо организованная контрреволюционная террористическая банда», — утверждал диктатор. Тем самым он опровергал слухи о том, что сам приказал устранить своего потенциального соперника Кирова.
После выхода молниеносно принятого постановления в отношении членов предполагаемых «террористических банд» должны были быть вынесены приговоры. НКВД получил приказ расстреливать осужденных непосредственно после объявления приговора. В 1935 году Сталин расширил свое «смертельное постановление». Теперь его палачи могли казнить и детей старше двенадцати лет. Сотрудники НКВД буквально тонули в крови. Около 6500 человек были казнены только в декабре 1934 года, среди них был и Леонид Николаев.
«Моральная ответственность»
Сталин, вероятно, подозревал бывших членов политбюро Григория Зиновьева и Льва Каменева. Оба тщетно пытались предотвратить восхождение Сталина на вершину власти. Будучи генеральным секретарем ЦК КПСС, Сталин поставил на все важнейшие должности в партии своих людей. В середине декабря 1934 года НКВД арестовал Зиновьева и Каменева. Поскольку Зиновьева не могли уличить в причастности к убийству Кирова, Сталин вынудил его взять на себя «моральную» ответственность.
В атмосфере страха Сталин и его палачи плели новые теории заговора. Они полагали, что на совести Кирова создание «Ленинградского центра» в противовес к «Московскому центру». По их мнению, опасность исходила от тех, кто отклонялся влево, таких как Зиновьев и Каменев, а позднее и от тех, кто отклонялся вправо, например, от теоретика коммунизма Николая Бухарина. Со стороны создателя Красной армии Льва Троцкого, которого вынудили бежать из страны, и его сторонников, по мнению Сталина, также исходила угроза.
В начале 1935 года представители НКВД появились даже в Кремле. По подозрению в заговоре были арестованы порядка 110 сотрудников, среди них уборщицы, охранники, секретари, библиотекари. На допросах они писали признание для протокола, которое выдумывали либо сами, либо при помощи сотрудников НКВД. Самым страшным обвинением были планы покушения на Сталина.
Как в Кремле, так и во всей стране царила атмосфера страха. На повестке дня были доносы, а пытки и расстрелы — их следствием. Кто не был казнен, попадал в лагерь. «Возьмите этих подонков в оборот, пока они не запоют», — давал указания Сталин палачам НКВД. Кроме того, люди Сталина арестовывали членов семей подозреваемых, чтобы подтолкнуть предполагаемых заговорщиков к признанию. Подобные методы имели успех. Каменев клеймил себя «презренным предателем», другие называли себя «отбросами страны».
«Смерть через расстрел»
19-го августа 1936 года начался первый из трех показательных процессов в Москве, в которых Сталин хотел уничтожить противников на глазах у всего мира. Сторону обвинения представлял главный прокурор СССР Андрей Вышинский. От Вышинского, бывшего сокамерника Сталина, пощады ждать не стоило. «Я рекомендую высшую меру наказания», — советовал он Сталину в каждом случае подозрения на заговор. Свыше 300 человек наблюдали за процессом. Кроме журналистов и иностранных дипломатов, это были в основном представители НКВД. 16 мужчин сидели на скамье подсудимых, среди них Каменев и Зиновьев. Их охраняли солдаты НКВД со штыками в руках.
В течение шести дней обвиняемые отрицали свою вину. Однозначных доказательств того, что они планировали убийство Кирова или были заказчиками, не было. Весь процесс основывался на вынужденных признаниях. «Я требую застрелить этих бешеных собак. Каждого из них», — выкрикнул Вышинский в завершении процесса, это была месть за смерть Кирова. 25 августа 1936 года Каменев и Зиновьев были расстреляны в подвале на Лубянке.
«За уничтожение всех врагов»
Два других показательных процесса, а также военный судебный процесс привели к дальнейшим жертвам в 1837 и 1938 годах. Обвинения по всем процессам были нелепыми. Утверждалось, что обвиняемые сотрудничали с немецким гестапо, британской разведкой или другими заграничными службами. Сталин организовал «большой террор» в советской империи, которому подвергались все большие слои населения.
Крестьяне и рабочие, члены партии и функционеры, а также директоры и технические специалисты, так же как и меньшинства депортировались, отправлялись лагеря, их расстреливали. Например, секретарь ЦК КП Азербайджана Мир Джафар Багиров стирал с лица земли целые деревни, «подозреваемых» по его указанию пытали в собственном кабинете. Сталин и его люди повсюду видели предательство и саботаж. В 1933 году соратник Сталина Лазарь Каганович сказал: «Мы слишком мало расстреливаем».
От действий диктатора и его помощников кровь лилась рекой. Согласно оценкам, в период с августа 1937 года по ноябрь 1938 года жертвами так называемых «массовых акций» стали около полутора миллионов человек, около 700 тысяч были убиты. Только четыре сотрудника НКВД с лета 1937 по осень 1938 года расстреляли неподалеку от Москвы около 20 тысяч человек.
В ноябре 1938 года Сталин отдал распоряжение остановить «большой террор». По какой причине — неизвестно. Также долго историки гадал, стало ли убийство Кирова 1 декабря 1934 года действительно причиной сталинских чисток или это был только повод. Будущий зять Сталина Юрий Жданов понимал, что «после смерти Кирова все основательно изменилось».
Но для жертв значение имело только желание Сталина убивать. За эту цель советский диктатор поднял тост в 1937 году: «За уничтожение всех врагов, их самих, их рода — до конца!»
Марк фон Люпке
Источник: inosmi.ru
