Кого боится экономика?
Российские санкции пугают европейских производителей. Однако куда больше опасностей для экономики единой Европы исходит из Берлина и Брюсселя, нежели из Москвы.
«Русский фактор» в европейской экономике – сегодня одна из самых обсуждаемых тем в общественных дискуссиях Старого континента. Одни заявляют, что война санкций приведёт к обострению и без того непростой ситуации, другие уверены, что она никак не отразится на общем уровне экономики. Как ни странно, но, в принципе, правы обе стороны. Следует лишь уточнить, что первые говорят с микроэкономической перспективы – деятельности отдельных производителей, а вторые размышляют в рамках макроэкономической теории – общего функционирования свободной рыночной экономики. И если в первом случае дать однозначный ответ практически невозможно (особое мнение умудрённого опытом эксперта вряд ли будет ценнее проницательности домохозяйки), то во втором ответ более чем очевиден.
Для начала попытаемся оценить угрозу российских санкций в отношении Евросоюза. Их нередко называют параллельными. Это определение в действительности, пожалуй, означает нечто иное, чем ответные, а тем более равнозначные санкции. Параллельными их следует называть в первую очередь потому, что экономику Евросоюза в целом они практически не заденут, так как по важнейшим макроэкономическим показателям, таким как ВВП, безработица и покупательная способность, негативный эффект от них будет находиться в рамках статистической погрешности. Макроэкономика, как известно, основана на законе больших чисел. Посмотрим на эти большие числа в рамках наихудшего из гипотетических сценариев.
Допустим, Россия решила полностью запретить ввоз всех товаров из Евросоюза. Доля европейского экспорта в Россию, по данным первого полугодия, составила 6 процентов, тогда как, для сравнения, в Швейцарию – 8 процентов. Впрочем, с учётом объёмов торговли внутри Евросоюза эти цифры следует делить примерно на три, что отражает реальный уровень экспорта 28 европейских стран как между собой, так и в третьи страны. То есть всего около 2 процентов – такова доля европейского экспорта в Россию.
Большой это или нет ущерб для европейской торговли и экономики в целом, можно представить, глядя на следующую статистику. Объёмы внешнеевропейского экспорта в первом полугодии этого года сократились по сравнению с тем же периодом прошлого года на 4 процента. Другими словами, Евросоюз лишился торговых потоков на сумму, равную двум третям от общего экспорта в Россию. Оказало ли это негативное влияние на европейскую экономику? Возможно, однако этот факт не смог подавить общий экономический рост.
Разумеется, это лишь теоретические соображения, демонстрирующие, что на общем макроэкономическом фоне российские санкции (вплоть до полного отказа от любого европейского экспорта) в принципе не могут повлиять на экономику единой Европы. Тем не менее на микроэкономическом уровне даже нынешние продовольственные ограничения могут обернуться трагедией для единичных предпринимателей, и прежде всего фермеров, которые потеряют важный и близкий рынок сбыта. В первую очередь, речь идёт о трёх странах – Польше, Литве и Финляндии, которым, на первый взгляд, в краткосрочной перспективе будет сложнее других перестроиться на новые рынки. Впрочем, при нынешнем уровне глобализации и глобального дефицита продовольственных товаров, это, казалось бы, не должно стать большой проблемой.
Польша, как известно, является одним из крупнейших европейских экспортёров сельскохозяйственных продуктов в Россию, однако мало кто знает, что всего 6 процентов внешнего экспорта в этой категории идёт на российский рынок. В самой Польше сегодня говорят о «золотом веке» местного сельского хозяйства – инвестиции в этот сектор настолько высоки, что уже в течение считаных лет польские фермеры, как ожидается, смогут серьёзно потеснить на внутриевропейском рынке голландских и испанских конкурентов. Несколько сложнее, пожалуй, придётся финским производителям молочных товаров, многие из которых в худшем случае будут вынуждены прекратить производство. По прогнозу Министерства финансов Финляндии, самый «чёрный сценарий» в 2015 году будет стоить финской экономике 0,5 процента ВВП, что, впрочем, совершенно не отразится на социоэкономической обстановке – в прошлом году падение ВВП составило 1,4 процента, то есть практически тройной эффект от российских санкций.
Литву эксперты называют самой уязвимой жертвой российских санкций, однако торговые войны с Россией для неё отнюдь не редкость. Москва в течение нескольких запрещает ввоз тех или иных литовских товаров, поэтому для производителей эта новость не стала неожиданным сюрпризом. По разным оценкам, общий ВВП от действия санкций может сократиться на величину от 0,4 до 2,5 процента. Впрочем, прогноз его роста на этот год составляет 3,5 процента, так что экономика продолжит расти как в этом, так и скорее всего в будущем году. Конечно, части фермеров придётся поломать голову над дальнейшей деятельностью и, очевидно, снизить объёмы производства. Связанный с этим рост безработицы может исчисляться сотнями или несколькими тысячами человек – болезненный в каждом конкретном случае, но мизерный даже по масштабам Литвы показатель.
Что же касается Германии, самого успешного экспортёра планеты, на её макроэкономические показатели российские санкции не могут оказать практически никакого влияния. Общий поток экспорта в Россию по итогам первого полугодия примерно на треть меньше, чем годовой рост объёма внешнего экспорта Германии по сравнению с тем же периодом за прошлый год. То есть, даже если представить себе, что в прошлом году Россия полностью бы закрыла двери немецким товарам, в этом году немецких товаров всё равно продавалось бы больше, чем в предыдущем. С учётом того, что немецкий экспорт сегодня востребован как никогда, предназначенные для России товары наверняка нашли бы себе покупателей в других странах.
Впрочем, именно небывалый высокий спрос на немецкие товары является сегодня главной угрозой для макроэкономической стабильности Евросоюза. Политика поддержания относительно высокого уровня евро, продвигаемая немецкими властями, может привести к ситуации, когда главные потребители немецких товаров – её соседи по еврозоне, больше не смогут их себе позволить. На сегодняшний день евро по отношению к немецкой экономике слегка недооценён, что делает немецкий экспорт столь привлекательным на европейской и мировой арене. Однако по отношению к другим странам – не только Греции, Португалии и Испании, но, видимо, уже Италии и Франции – он в той или иной мере переоценён, что, в итоге, снижает покупательную способность обладателей слишком дорогих евро.
Такая ситуация, впрочем, может продолжаться достаточно долго – потребители немецких товаров разоряются постепенно. Как ни парадоксально, но в этом их дополнительно стимулирует диктуемая из Берлина через Брюссель политика жёсткой бюджетной экономии и банковской дисциплины. Деньги на юге Европы становятся слишком дорогими, а менталитет рабочей силы не меняется – экономика в ряде стран организована крайне неэффективно. Проще говоря, не хотят они быть достойны той валюты, которой обладают.
Так или иначе, но немецкий экономический мессианизм потенциально представляет собой куда большую угрозу немецкому и в целом европейскому экспорту, чем любые возможные санкции из Москвы. Сегодня у Берлина невероятно тяжёлый выбор: или закрыть глаза на финансовую дисциплину европейских партнёров, что может значительно обесценить немецкую экономику в краткосрочной перспективе, или пытаться всеми силами тянуть их до своего уровня, что в случае неудачи чревато намного большими рисками.
«Немцы почти наверняка будут поддерживать политические договорённости, которые дадут евро шанс на выживание, включая фискальные трансферты и взятие на себя чужих долгов, – пишет авторитетный британский экономист Анатоль Калецки (Anatole Kaletsky), отмечая, что Берлин всё ещё полон оптимизма по сохранению очевидно неэффективной валютной системы в том виде, в каком она существует сегодня. – Но перед тем как они согласятся на европеизацию Германии, немецким избирателям стоило бы напомнить – создание германской Европы всегда оборачивалось катастрофой».
Антон Невзлин
Источник: rg-rb.de
