Между федерализацией и блокадой
На минувшей неделе президенты Украины и России предложили свое видение урегулирования военного конфликта на Донбассе. Так, Владимир Путин в интервью немецкому телеканалу ARD заявил: «Я не понимаю нежелания некоторых политических сил на Украине даже слушать о возможности федерализации». При этом он уточнил, что высказывания не о «федерализации», а о «децентрализации» являются игрой слов. «Это же все игра словами. Надо понять, что вкладывается в эти понятия: децентрализация, федерализация, регионализация. Можно напридумывать еще десяток слов. Нужно, чтобы люди, проживающие на территориях, поняли, что они на что-то имеют права, что они что-то могут решать самостоятельно в своей жизни».
Петр Порошенко, со своей стороны, подписал указ, которым вводит в действие решение Совета национальной безопасности и обороны от 4 ноября «О неотложных мерах по стабилизации социально-экономической ситуации в Донецкой и Луганской областях». Что, по сути, означает полную экономическую блокаду оккупированных территорий Донбасса: «У нас работа будет — у них нет, у нас пенсии будут — у них нет, у нас забота о детях, пенсионерах будет — у них нет, у нас дети пойдут в школы и детские сады — у них они будут сидеть в подвалах. Потому что они ничего не умеют делать. Так и именно так мы выиграем эту войну», — пояснил накануне свою позицию Порошенко.
Какой из этих двух вариантов может быть взят за основу разрешения военного конфликта и каковы могут быть последствия каждого из них?
Собственно, с таким вопросом ZN.UA и обратилось к ряду людей, участвующих если не в самом процессе моделирования возможных сценариев в конкретных властных кабинетах воюющих стран, то представляющих их интересы. Обратились также к участникам закулисного, непрозрачного переговорного процесса. А также к тем, кто способен дать компетентный прогноз дальнейшего развития сложившейся ситуации и связанных с ней рисков. Однако не все, к кому мы обратились, в силу разных, в том числе и объективных причин, смогли ответить. К сожалению, в их числе не только представители экспертного сообщества — президент Польши (1995—2005) Александр Квасневский, один из «отцов» польской децентрализации Ежи Регульский, историк Ярослав Грицак, экономист, возможный кандидат на пост министра финансов Виктор Пинзеник, но и ключевые государственные чиновники. А ведь и вице-премьер-министру по региональной политике, курирующему вопросы переселенцев Владимиру Гройсману, и губернатору воюющей Луганской области Геннадию Москалю придется непосредственно сталкиваться с последствиями принимаемых на высшем уровне решений. Что априори подразумевает наличие собственной позиции. Увы.
Тем не менее, надеемся, что публикацией имеющихся мнений мы поможем читателю найти дополнительные аргументы для того, чтобы сформулировать собственные ответы на этот действительно непростой вопрос: федерализация или блокада?
Константин Грищенко, дипломат, вице-премьер-министр Украины (2012—2014 гг.), министр иностранных дел Украины (2003—2005 и 2010—2012 гг.), первый заместитель секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины (2008—2010 гг.):
— Оба варианта неприемлемы. Российская Федерация ничем не отличается от того, чем она была при Сталине. Там все предельно централизовано, одно исключение — Чечня. Нас это устроит? Не думаю. Согласно последним опросам 75% украинцев хотят жить в унитарном государстве. Их мнение однозначно должно быть определяющим.
Что касается тезиса о том, что гуманитарный кризис поможет решить проблему конфликта на востоке Украины, то он в корне неверный. Ошибочно так думать. И уж точно не стоит его озвучивать, ведь он, по сути, противоречит тем базовым ценностям, ради которых мы стремимся в Европу.
Любомир (Гузар), архиепископ-эмерит УГКЦ:
— Должен искренне сказать, что не считаю себя компетентным для ответа на столь сложный вопрос. Надо быть квалифицированным политологом и социологом, чтобы правильно понимать терминологию и что она означает. От себя могу только сказать, что решать проблемы политического, социологического и экономического характера на территории Украины должна украинская власть. Власть чужих государств здесь ни при чем. Использование военной силы не на своей территории — безусловная агрессия. Любая форма оккупации или поддержка локальных террористов ничем не оправданы и должны быть полностью устранены, чтобы не препятствовать компетентной власти решать сложные локальные проблемы.
Украинское государство должно очень решительно отстаивать свои права. Чтобы понимать действия правительства России, надо внимательно изучать историю этой страны за несколько последних веков и ментальность русского народа, а главное — его руководства.
Нестор Шуфрич, народный депутат Украины III—VIII созывов:
— Я бы не хотел, чтобы в моем ответе была ассоциация с Путиным или Порошенко. Апеллируя к лидерам Украины и России, наверное было бы корректно вспомнить и позицию Ангелы Меркель, которая, корректно поправляя заявления вице-канцлера Германии Габриэля Зигмара о том, что федерализация Украины это реальный выход из кризиса, сказала: «То, что в Германии называют федерализацией, на Украине называют децентрализацией».
В июне, когда мы с Виктором Медведчуком организовывали встречу представителей Украины, ОБСЕ, России и представителей «ЛНР» и «ДНР», мы, безусловно, обсуждали возможность выхода из кризиса. На тот момент было, к сожалению, 57 человек погибших, но Луганск и Донецк были под украинским флагом. Да, Славянск, Краматорск и еще несколько районных центров были подконтрольны «ДНР» и «ЛНР», но в целом в Донецкой и Луганской области действовали все институты и представительства украинской власти. И тогда дорожной картой к выходу из кризиса было принятие изменений в Конституцию на основе децентрализации власти с передачей в регионы реальных прав в вопросах формирования местной власти и формировании бюджетной независимости от центра.
В этом направлении надо двигаться и сегодня. Этот вопрос актуален не только для Донбасса, но и для всей Украины. И как это ни парадоксально прозвучит, но сегодняшние события на Донбассе спровоцируют процессы реальной децентрализации для всей Украины со Львовом и Ивано-Франковском включительно. Другого пути выхода из этого кризиса нет. Мы с Медведчуком по просьбе представителей ОБСЕ в июле месяце высказали свои предложения по разрешению этого конфликта и противостояния — они уже стали достоянием гласности — и передали их заинтересованным сторонам.
Как действовать сейчас? Я думаю, что военное решение не имеет перспективы, как и не имело в ночь на 1 июля, когда была дана команда, вследствие которой погибли десятки тысяч людей, фактически разрушен Донбасс, и мы находимся там, где находимся. Сегодня между Донбассом и Киевом, кроме ментального и политического противостояния, к сожалению, присутствует и человеческий фактор — это отношение к погибшим с обеих сторон. Я не хочу говорить такое слово как «непрощение» за погибших близких, но, безусловно, сегодня, в отличие от 30 июня, этот фактор присутствует и далеко не в последнюю очередь. Поэтому необходимо максимально осторожно подойти к вопросу самого переговорного процесса.
В идеальном варианте переговорщиком с Донбассом должна была выступить сама власть. Сегодня на это намекают и представители Евросоюза и США, не говоря уже о позиции России. Но власть видит в этом имиджевые риски, а обстановка с каждым днем все усложняется. Учитывая сложившуюся ситуацию, было бы целесообразным привлечение к переговорному процессу нашей с Медведчуком группы, которая показала свою эффективность в июне, обеспечив саму возможность переговоров трехсторонней контактной группы с представителями «ДНР» и «ЛНР», что в результате привело к заключению Минских соглашений. Виктор Медведчук это, наверное, единственный украинец, который, нравится это кому-то или нет, может говорить лично с Порошенко, Путиным, с руководителями «ДНР» и «ЛНР». И другого человека на Украине, который это мог бы, я не знаю.
При этом я твердо уверен, что решение СНБО о фактически экономической и социальной блокаде территорий, подконтрольных «ЛНР» и «ДНР», — это решение ошибочное, нечеловеческое и имеющее признаки геноцида. Только в Донецке проживает 270 тысяч пенсионеров. Чуть более 50 тысяч выехало за зону АТО, но 220 тысяч осталось. Из них 30 тысяч так называемых лежачих больных, которых перевезти нереально и некуда. И всех этих людей сегодня власть лишила возможности получения любых денежных средств — и со счетов по вкладам, и с пенсионных счетов, — а значит обрекла их на голод.
Что стимулирует такие действия? Киев хочет обескуражить и запугать, сначала попытавшись взять «крепость» штурмом, потом предлагая длительную осаду. Но кого осаждать? Пенсионеров и детей, граждан Украины, которые и так страдают, причем от двух сторон? В этих условиях лишить людей пенсии, которую они реально заработали, — это преступно. За такое решение власть надо привлечь к ответственности за сепаратизм, потому что своими действиями они стимулируют создание локальной в рамках «ДНР» и «ЛНР» финансово-банковской системы и системы пенсионного обеспечения. Как это уже имеет место со школами, которые частично начали работать вопреки запрету Центра. И мы не имеем права забывать, что город Донецк за 9 месяцев этого года перечислил в Пенсионный фонд Украины
4 млрд 748 миллионов гривен единого социального сбора, а получил на выплату пенсий 4 миллиарда 112 миллионов гривен. И сегодня Донецк на 89% выполнил свои обязательства по доходной части бюджета — и это в условиях военного противостояния.
Это решение не получит никакого позитивного результата, оно нечеловечно, нецелесообразно с политической точки зрения, я уже не говорю о том, что это невыгодно Украине экономически. Надо искать путь к диалогу, а не новые очаги противостояния и конфронтации.
Анатолий Ткачук, директор по науке и развитию Института гражданского общества:
— В чем интерес Путина в «федерализации» Украины? Все довольно просто: создать условия, в которых Донбасс станет камнем на шее Украины и не даст ей ни развиваться, ни интегрироваться в Европу. Ведь главная идея этого тезиса — запустить такой механизм, чтобы Украина из последних сил восстанавливала Донбасс, который ей не будет подчиняться и который в любой момент может снова начать войну на Украине. Путину не нужен Донбасс весь, а тем более его часть, которая не может себя прокормить.
Федерализация Украины по-московски — это распад украинского государства и переведение его основной части под протекторат России. Таким образом, путинский рецепт федерализации Украине не подходит Украине по двум причинам: во-первых, это не решит проблему войны, ведь Путину в принципе нельзя верить, он откровенный лжец, тем более он сам утверждает, что не контролирует ситуацию на Донбассе; во-вторых, это закроет путь Украине к модернизации и процветанию. То, что он в один ряд ставит федерализацию и децентрализацию, подтверждает его малограмотность или умысел, ведь это совсем разные вещи.
Федерализация вообще означает объединение в федеральное государство государственных или квазигосударственных образований, где субъекты федерации имеют собственный суверенитет, свою конституцию, свое законодательство. Децентрализация — это передача значительных полномочий органам местного самоуправления, прежде всего на уровень общин (муниципалитетов), в едином конституционном и правовом пространстве государства. Децентрализация — это эффективность и демократия, полная противоположность московской традиции, где царят деспотия и самодурство. Путин своей войной на Донбассе хочет не допустить на Украине реальной децентрализации, ведь это не входит в его планы.
Однако Украина уже выбрала для себя путь — это децентрализация. У нас принята концепция реформы, подготовлены законопроекты по финансовой децентрализации. Чтобы провести в условиях войны децентрализацию для тех территорий, где нет путинских агентов, нужно очень хорошо отработать баланс интересов общин и государства, а также возможности государства не допустить расшатывания ситуации, как это было на Донбассе. Как это сделать, знают эксперты, главное — чтобы их послушались политики. Федерализация Украины в устах Путина означает, что он считает «ЛНР» и «ДНР» уже не частью единой Украины, а отдельными государственными образованиями. С этим согласиться нельзя.
Что означает «блокада Донбасса»? Сегодня украинская власть не контролирует часть территории Донецкой и Луганской областей, на нее де-факто не распространяется украинская юрисдикция. Вооруженные сепаратисты объявили себя властью этих территорий, значит они взяли на себя ответственность за экономическую и социальную ситуацию на этих территориях. Поэтому такая ситуация, когда украинская власть финансирует социальную сферу, когда на это идут средства, заработанные на других территориях, когда власть таким образом, фактически, поддерживает сепаратистов, освобождая их от деятельности по поддержанию тех же социальной сферы, местной экономики, образования и т.п., нелогична. Конечно, при этом в основном страдают наименее защищенные слои населения — многодетные семьи, пенсионеры, инвалиды… Как ни печально, но именно такая позиция центральной власти будет вынуждать сепаратистов идти хотя бы на какие-то уступки в урегулировании военных действий.
Возможно ли замирение? Сейчас на это не похоже. Противостояние и ненависть зашли так далеко, что восстановить статус-кво периода ноября 2013 г. невозможно. Поэтому единственный вариант в сложившейся на Донбассе ситуации — привлечь к процессу третью сторону, скорее всего ООН. Взятие ныне оккупированных территорий под контроль «голубых касок» ООН, которые бы стали гарантом демилитаризации этих территорий и подготовки их к проведению местных выборов и возвращению в правовое пространство Украины. К сожалению, сделать это не даст Россия. Поэтому сегодня Украине остается укрепить свои оборонительные позиции вокруг оккупированных территорий, ввести контроль перемещения людей, товаров, грузов, проводить реформы и ждать. Возможно, через год провести всеукраинский референдум о статусе этих территорий…
Однако, скорее всего, нас ожидает новое обострение. Нынешняя территория «ЛНР» — «ДНР» — не самодостаточная территория. Там не хватает пищевых продуктов, там не хватает энергоресурсов, которые есть за пределами этих территорий. Россия не в состоянии их полностью обеспечить пищевыми продуктами из-за собственных проблем. Поэтому сепаратистам не остается ничего другого как начать наступление, чтобы захватить территории, где есть пищевые продукты и где есть электростанции.
Александр Кихтенко, председатель Донецкой областной государственной администрации:
— Что касается федерализации, то на сегодня это вопрос не моей компетенции. Могу только сказать, что поддерживаю единую унитарную Украину, способную провести реформу децентрализации власти. В отношении же указа президента, безусловно, у меня есть позиция, которая была высказана на заседании СНБО. Я предлагал отойти от резкого варианта экономического давления на боевиков и создать комиссию, которая бы разработала четкий поэтапный механизм реализации этой стратегии. Потому что, с одной стороны, действительно нужно дать понять захватившим власть зарвавшимся «лидерам», что помимо отжатых машин, отобранных бизнесов и денег, есть еще и люди, которых они должны обеспечивать. Что эта проблема рождена не Украиной, не Киевом, а нежеланием разношерстных «премьеров» и «министров» смотреть правде в глаза: планка, которую они поставили, оказалась для них слишком высока. С другой стороны, государство не может вот так резко, без предупреждения и какого-то временного люфта для понимания ситуации и адаптации в ней бросить все еще своих граждан на произвол судьбы. Я имею в виду незащищенные слои граждан. К сожалению, моя позиция не была услышана.
Поэтому областная администрация уже после подписания указа подготовила ряд предложений и замечаний, которые, я считаю, должны быть в ближайшее время внесены в указ президента и учтены при разработке механизмов реализации решения СНБО. Они касаются обеспечения людей социальными выплатами и пенсиями — как на освобожденных территориях области, так и на оккупированных. Эти предложения будут официально направлены в Администрацию президента.
До настоящего момента механизм был более-менее понятный: если человек выезжает с оккупированной территории и регистрируется на Украине, то он получает пенсии и другие социальные выплаты. Большинство тех пенсионеров, которые могли выехать и перерегистрироваться, уже сделали это. Таких только у нас в области зарегистрировано более 160 тысяч. Да, некоторые называют этот процесс «пенсионным туризмом». Потому что большинство этих людей, в силу разных причин, возвращаются обратно домой — на оккупированную территорию. Однако стоит ли пояснять, что цель этого «туризма» — не отдых и не развлечение, а элементарное стремление выжить.
В связи с указом, понятно, что этот механизм будет изменен. Пока неясно как, но уже сейчас можно выделить два ключевых момента.
Во-первых, еще до указа государство не учло категорию людей, которые не могут выехать с оккупированной территории по состоянию здоровья. Даже перерегистрироваться. Они и не выехали. И пенсий многие давно не получают. Это инвалиды, парализованные люди. А ведь мы должны были сразу четко обозначить эту группу пенсионеров (инвалидов первой группы, инвалидов детства) и выплачивать им пенсии без регистрации на основании тех документов, которые у них есть на руках. И это нужно сделать сейчас. Поэтому мы предлагаем правительству разработать механизм, определяющий где, в каком банке и каким образом можно обеспечить выплаты этим категориям граждан. И здесь моя задача как губернатора обозначить проблему, и я ее обозначаю, а Кабмин — обязан найти ее решение. Ведь я, думаю, никто не сомневается в том, что жизнь впроголодь стариков и инвалидов и без средств — это проблема?
Во-вторых, касательно тех пенсионеров, которые выехали и зарегистрировались на территории Украины. Не нужно заставлять людей перерегистрироваться. Более того, нельзя прекращать выплачивать им социальные пособия и пенсии. Потому что государство, резко отрезая их от финансирования, не предлагает им при этом никакого альтернативного варианта, хотя бы временного жилья на период адаптации и поиска работы их трудоспособными близкими. А если мы не предлагаем никакой альтернативы, если не можем обеспечить людей условиями для выезда и проживания, то имеем ли мы моральное право перестать их кормить? На наш взгляд, выход может быть один: все желающие выехать должны стать на учет в Центре переселенцев, а государство обязано разрешить им временно — до предоставления альтернативы — проживать дома. И платить пенсии. Это наше предложение. И я не вижу другого гуманного пути.
Более того, такой подход убрал бы возникшую коррупционную составляющую получения справки о регистрации. Нечистые на руку дельцы все это время активно зарабатывали на чужом горе, «помогая» людям зарегистрироваться по какому-то адресу. Если же жители оккупированных территорий будут получать справку о регистрации в официальном государственном Центре переселенцев, а государство перестанет делать вид, что оно не понимает принципов «пенсионного туризма», то государство и граждане просто перестанут врать друг другу. А на данном этапе это немаловажно.
Я уверен, что Украина обязана поддерживать хотя бы какой-то период времени незащищенные слои населения оккупированных территорий. Потому что эти люди, по сути, стали заложниками бандитов. Они все еще имеют украинские паспорта. Они — наши граждане.
Леонид Кучма, президент Украины, участник переговорной группы в Минске:
— Заявление В.Путина о необходимости федерализации Украины не ново. Такое требование, как и требование внеблокового статуса нашего государства, со стороны Кремля выдвигалось задолго до трагических событий на Донбассе.
Поэтому его нельзя рассматривать как путь к урегулированию ситуации в Донецкой и Луганской областях. Это откровенный ультиматум. Цель его одна — лишить Украину права на самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Это попытка загнать наше государство в «серую зону», чтобы сохранить политическое и экономическое влияние на него. Тем самым Кремль фактически признает, что использует ситуацию на Донбассе для давления на Украину.
Федерализация Украины не менее опасна, чем военная агрессия. В нынешних условиях она будет означать разрушение государства.
Когда речь идет о правах людей «что-то решать самостоятельно в своей жизни», на чем акцентирует В.Путин, то они обеспечиваются не федерализацией, а расширением полномочий местного самоуправления. Опасность федерализации в отношении Донбасса заключается в том, что она как раз не учитывает интересов простых граждан. Ею хотят воспользоваться в собственных интересах самозваные «региональные лидеры». И последствия этого уже хорошо видны на примере катастрофической ситуации в «ДНР» и «ЛНР». Это наглядный негативный пример угрозы федерализации для украинской государственности.
Спекуляции идеями федерализации Украины можно снять децентрализацией власти и реформированием местного самоуправления. Именно такой путь предусмотрен мирным планом президента П.Порошенко, положенным в основу достигнутых в Минске договоренностей.
Минский протокол определил контуры политического урегулирования ситуации на Донбассе. На это был направлен закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей». Он предусматривал предоставление особого статуса отдельным районам Донбасса, проведение там досрочных местных выборов и принятие программы экономического возрождения региона.
Однако все эти шаги были перечеркнуты действиями лидеров самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР». Они, во-первых, ничего не сделали для прекращения огня и, во-вторых, вопреки минским договоренностям, провели незаконные выборы.
Для меня странными выглядят настояния России на возобновлении переговоров в «минском формате». Если не выполняются положения минского протокола, то какой смысл проводить очередные встречи в таком формате? Для того чтобы их в очередной раз компрометировать? Или для того чтобы сделать ревизию предыдущих договоренностей, которые они не выполнили?
Я не вижу логики в озвученной главой МИД РФ С.Лавровым позиции российской стороны о непринятии любого другого формата, кроме «минского». О чем можно говорить с людьми, которые не выполнили и, похоже, даже не собирались выполнять ни одного пункта минского протокола? Тем более что представители самопровозглашенных республик не принимают самостоятельных решений без согласования с Кремлем.
При таких условиях однозначно нужно выходить на другие форматы переговоров по урегулированию ситуации в Донецкой и Луганской областях. Это может быть возврат к «женевскому формату». При этом можно продолжить и работу нашей (минской) группы, если она будет полезной и ее решения будут выполняться. Потому что я не вижу альтернативы мирному решению проблемы.
События на Донбассе уже стали не только общеевропейской, но и общемировой проблемой. Поэтому к ее решению надо привлекать более широкий круг политиков и дипломатов. При этом, на мой взгляд, не нужно начинать с нуля в поисках новых подходов к решению проблемы. Пути урегулирования ситуации на Донбассе достаточно полно определены минским протоколом. Вряд ли кто-то добавит что-то принципиально новое к тому, что нужно делать. На минский протокол сегодня ссылается весь мир. Так что нужно сделать все возможное для обеспечения выполнения его положений.
…Очевидно, что очередной тезис о федерализации Украины, прозвучавший из уст Владимира Путина — президента жестко централизованной, по сути, тоталитарной России, имеет одну цель — дальнейшую дестабилизацию ситуации в нашей стране. Федерализация в понимании Путина — это превращение территории Украины в своего рода машинку на разборку. В игрушку LEGO, которая всегда в кармане и из которой всегда можно изъять лишнюю деталь. Подобный «мирный план» для Украины (перед которой стоят не только внешние, но и глобальные внутренние вызовы — преодоление экономического и управленческого кризисов; проведение болезненных реформ и сопутствующий отказ власти реально ломать коррупционную систему), — это самый короткий путь к разрушению государственности.
Но, какой, собственно, другой путь, мог предложить нам президент, который руками своих «стрелковых» и «бородаев» развязал войну на чужой территории? Человек, который теперь якобы помогает жителям Донбасса «выжить», на весь мир называя свои конвои гуманитарными, в то время как 70 процентов их содержимого — оружие. Идеолог, который продолжает делать нам вполне недвусмысленные намеки, объявив в Москве конкурс на проект лучшего памятника киевскому князю Владимиру, намереваясь установить его на Воробьевых горах — высшей точке столицы «русского мира»?
Что же касается указа президента Петра Порошенко и заявленного на 1 декабря старта экономической блокады, то это мог бы быть трудный, но логичный в сложившейся ситуации шаг. Если бы Петр Алексеевич учел два простых нюанса.
Во-первых, необходимость публичного заявления об изменении своей стратегии по отношению к этой войне и оккупированным территориям Донбасса. Куда должен войти обязательный тезис о том, что коль уж мы оказались не в состоянии вовремя закрыть границу, вооружить армию, поставить профессиональных командиров и обуть солдат, посылая их, по сути, на верную смерть; коль уж разменяли 15 минут пиара в отвоеванном Славянске на заход колонны боевиков в Донецк; коль мирный план провален, закон об особенностях местного самоуправления будет отменен, а количество погибших в этой войне превысило четыре тысячи человек, нам необходимо честно и положа руку на сердце признать ряд очевидных вещей:
— потерю этих территорий (пусть даже временную);
— невозможность и нелогичность для Украины экономически содержать «ДНР» и «ЛНР»;
— необходимость обеспечить стопроцентную защиту границы между Украиной, Россией и этими образованиями, путем оперативного создания дееспособной армии и современных оборонительных сооружений.
Во-вторых, президент Украины обязан был — да, уже не как воин, но как гуманист, — приложить максимум усилий для того, чтобы смягчить адаптационный переходный период для незащищенных слоев населения жителей Донбасса. Речь о пенсионерах и инвалидах. Возможно, должен был быть зафиксирован какой-то временной люфт — 2—3—6 месяцев, предупреждающий, что по окончании этого срока Украина прекратит финансирование тех, кто останется проживать на данных территориях. Однако параллельно изыскать возможность для предоставления людям — и старикам, и их трудоспособным детям — реальной альтернативы, коридора, выбора. Что могло бы быть обеспечено временным (на год-полтора) бесплатным жильем на территории Украины. Пока люди найдут работу и адаптируются на новом месте. Если не сразу, то в перспективе. Пока же все желающие выехать могли бы быть зарегистрированы в Центре переселенцев на территории Украины, но проживать дома и получать выплаты, выезжая на территорию Украины.
Здесь президенту было бы важно уже давно изучить грузинский опыт решения проблемы перемещенных лиц. (О нем говорит в своем интервью нашей газете глава представительства ЮНИСЕФ на Украине Джованна Барберис). Там зарубежные донорские организации, которые в итоге и построили жилье для переселенцев, были оперативно привлечены властью. И дело тут не в масштабах проблемы и несопоставимых количествах пострадавших в Грузии и на Украине. Просто у нас только через девять (!) месяцев после начала войны принят и подписан закон о перемещенных лицах, а механизм снятия налогообложения с донорских и волонтерских организаций не заработал и до сих пор.
…Однако все это нюансы, которые могли бы помочь и Украине, и ее президенту если не выйти из войны (здесь Украина — объект), то пройти ее очередной этап с наименьшими территориальными и репутационными потерями. Опять-таки, если бы Петр Порошенко исповедовал в этой войне честную и публичную позицию. По нашей же информации, сейчас в самом разгаре очередной раунд закулисных переговоров. Какие же сценарии обсуждают господа Сурков и Порошенко за закрытыми дверями, одному Путину известно.
Инна Ведерникова
Источник: inosmi.ru
